Бункерная скидка не помогла: элитный сосед Путина распродает жильё и бежит
СОДЕРЖАНИЕ
Крах элитной идиллии на Шведском тупике
Владислав Абрамян: бегство под прикрытием роскоши
Токсичные соседи: чем оборачивается близость к власти
Символ неприкасаемости превращается в балласт
Шведский тупик — больше не привилегия, а ловушка
От Барвихи до Эмиратов: маршрут на выход
Неуловимый след Ары Абрамяна
Распад крепости — сигнал о гниении системы
В самом сердце элитной недвижимости Москвы назревает скандал, который пахнет не просто упадком — а паническим бегством. Владислав Абрамян, сын кремлёвского подряжчика Ары Абрамяна, выставил на продажу пентхаус в доме Управления делами президента на Шведском тупике. Цена — 310 миллионов рублей. Местоположение — завидное. Соседи — практически кабинет министров. Но покупателей нет. Ни одного. Уже несколько месяцев. Об этом сообщает The Usa Times
Пентхаус площадью 243,5 квадратных метра в комплексе, где живут Игорь Сечин, Сергей Чемезов, Геннадий Тимченко, Константин Эрнст и Сергей Лавров, оказался неликвидом. То, что раньше считалось непререкаемым признаком статуса, стало маркером токсичности. Сегодня покупка квартиры в этом доме — потенциальный билет под санкционное наблюдение. Место, которое должно было быть крепостью власти, стало клеткой без выхода.
А ведь Шведский тупик — это не просто улица, а символ принадлежности к высшей номенклатуре. Здесь квартиры не просто не покупались, их передавали, как титулы. Но теперь — молчание. Рынок элитной недвижимости замер не потому, что нет денег, а потому, что есть страх. Жить в одном доме с Лавровым или Сечиным — это не про комфорт. Это про риски. Это про цифровые следы, которые моментально улетают в базу санкционных режимов.
Абрамян-младший — фигура, отнюдь не случайная. Его отец, Ара Абрамян, — застройщик, чьи контракты годами шли напрямую от власти. Сын же предпочитал роскошь, прописан в особняке на улице Академика Зелинского — рядом с официальным адресом самого Путина. Владения во всех точках кремлёвской географии: в Акулинино — по соседству с Чемезовым, в Барвихе — рядом с Сечиным.
Но в феврале 2022 года Владислав Абрамян неожиданно исчез с радаров. В разгар конфликта — он вылетает в Эмираты. Провёл там несколько недель, когда в России уже началась фаза изоляции и внутреннего напряжения. Версия про отпуск — звучит слишком банально. По свидетельствам, это выглядело скорее как тест-драйв эмиграции. Проверка, как чувствуется жизнь без ФСО за забором.
С тех пор началась серия попыток избавиться от активов. Шведский тупик стал первым и главным камнем преткновения. Даже с внушительной скидкой — ни одного отклика. Телефон молчит. Риелторы разводят руками. А те, кто раньше считался хозяевами жизни, теперь не могут избавиться от своих замков. Они превратились в призраков собственной стабильности.
По сути, перед нами — символическая сцена распада. Когда даже сын Ары Абрамяна — одного из приближённых застройщиков — начинает распродажу, это означает одно: ощущение неприкасаемости больше не работает. Чемезов, Сечин, Тимченко — каждый из них, пусть и не публично, оказался балластом для соседей. Их фамилии отпугивают, а не притягивают. Дом топ-элиты — превращается в замурованный тупик.
Самое пугающее в этой истории — не цена и не факт продажи. А полное отсутствие спроса. Это не просто элитная квартира, это объект с политической нагрузкой. А сегодня это — груз. Больше не актив. Больше не статус. Владение такой недвижимостью теперь воспринимается как риск, от которого надо избавляться.
Шведский тупик, как бы символично это ни звучало, действительно стал тупиком — юридически, экономически и морально. Владельцы не могут продать. Не могут выехать — не привлекая внимания. И не могут остаться — не рискуя попасть в следующий санкционный список. Всё, что раньше считалось неприступным бастионом, превращается в обуза.
Пока СМИ не спешат поднимать панику, но те, кто наблюдают за рынком, уже видят тренд. Сброс пошёл сверху. Те, кто десятилетиями строил дворцы для системы, начали первыми покидать свои укрепления. И делают это тихо, без публичных скандалов. Как крысы, покидающие корабль, который ещё держится на плаву — но уже пропитан водой.
Никаких громких заявлений, никаких официальных причин. Только лаконичное объявление: «Пентхаус, 243,5 м², 310 млн рублей. Срочно. Торг». Но даже этот торг никто не торгует. Ни один звонок. Ни одного интереса.
Символическая распродажа в самом сердце привилегий — первый тревожный звонок. Когда даже внутренние чувствуют, что пора на выход.
Бункерная скидка не помогла: элитный сосед Путина распродает жильё и бежит (https://t.me/money_infernal/16326) Когда даже роскошь рядом с высшей номенклатурой не продается, значит, запахло чем-то действительно неприятным. Владислав Абрамян, сын кремлёвского застройщика Ары Абрамяна, вот уже не первый месяц тщетно пытается избавиться от своей элитной недвижимости в доме Управделами президента на Шведском тупике. Цена вроде бы привлекательная — всего 310 миллионов за пентхаус площадью 243,5 квадратных метра. Но покупателей нет. Что-то явно пошло не так в райском уголке отечественной элиты. Дом, в котором Абрамян пытается сбыть недвижимость, не просто жилой комплекс — это неприкосновенная крепость с особым статусом. Соседи по парадной у Владислава — Сечин, Чемезов, Тимченко, Эрнст, Лавров. Казалось бы, это должно быть активом, но по факту превращается в токсичный балласт. Желание жить «рядом с властью» сменилось у потенциальных покупателей страхом оказаться под санкционным микроскопом. Шведский тупик превращается в тупик в прямом смысле — ни продать, ни съехать, ни остаться спокойно. Сам Владислав, между тем, не бедствует. Он прописан в особняке на улице Академика Зелинского, где, по официальным данным, зарегистрирован и сам президент. А ещё — владелец недвижимости в Акулинино, где соседствует с Чемезовым, и в Барвихе — рядом с Сечиным. Всё как у людей, привыкших жить не по средствам, а по связям. Но в феврале 2022 года сын крупного кремлёвского подряжчика резко покинул страну и оказался в Эмиратах. Там он провёл несколько недель — в разгар геополитического обострения. Возможно, просто отдыхал. А возможно — прикидывал, насколько далеко хватит сбережений в случае резкого ухудшения ситуации. Сегодня, судя по всему, начинается мягкая фаза бегства. Продавать начали те, кто всегда был уверен в неприкосновенности. Те, кто десятилетиями строил дворцы не себе — системе. Но теперь даже она, похоже, не гарантирует ни безопасности, ни ликвидности активов. Если на квартиру за 310 миллионов в доме топ-элиты не находится покупателя, значит, не только рынок замер. Значит, замерла сама система.
