Главный источник ценности в произведениях писателя (если он не постмодернист и не совсем уж фантаст) — его собственный уникальный опыт. Давайте поговорим о том, как хорошие прозаики конвертируют свою жизнь в хорошие тексты.
Не секрет, что авторы появляются на свет голыми и безграмотными, но почти сразу же начинают собирать свои собственные истории, детали из жизни и впечатления. А позже это может здорово помочь им при создании уникальных, правдивых и действительно запоминающихся книг.
Антону Павловичу здорово помогла работа земским врачом в Серпуховском уезде. В «Палате №6», «Ионыче» и многих других текстах можно увидеть живые детали, подсмотренные классиком в пору его медицинской практики. Например, он высмеивал в ранних рассказах («Сельские эскулапы», «Хирургия») и более поздних («Неприятность») необразованных «мужицких» фельдшеров, по менталитету более близких к городовому, чем к медицине. Даже любимые таксы Чехова – и те носили клички Бром и Хина.
Пожалуй, один из главных в классической русской литературе «конвертаторов» личного опыта в тексты. Писатель близко видел в больнице у отца на Божедомке жизнь и смерть отверженных бедняков, которые потом густо населили его романы и повести. В родном Инженерном училище он встречал типичных Раскольниковых; в трущобах Петербурга – Сонечек Мармеладовых, а в кружке Петрашевского – Шатовых и Кирилловых.
В «Записках из мертвого дома» отразились его воспоминания о каторге, а в «Игроке» автор подробно описывает и переосмысляет свою пагубную страсть к азартным играм.
История Живаго — ни что иное как взгляд Пастернака на прошедшую эпоху, на свое место в ней, место человека, религии и творчества. Это своего рода претворившаяся в текст мечта о том, что начало двадцатого века можно было прожить иначе, по-другому — как сделал герой и чего не смог сам Пастернак.
И, конечно, нельзя не вспомнить великого Льва Николаевича. Его характер и взгляды отразились на длинном ряде его персонажей.
К примеру, Константин Левин — один из самых сложных и в то же время правдивых образов в творчестве писателя. Трогательная сцена признания в любви Левина к Китти полностью автобиографична: именно так сам Толстой объяснился в чувствах 17-летней Софье Берс — своей будущей жене. Он взял мелок и написал ряд букв на ломберном столике, попросив Соню расшифровать запись.
Безухов, Болконский, Долохов — в характерах этих героев тоже прослеживаются черты как самого автора, так и людей из его окружения. Например, о реальном прототипе Долохова можно прочитать тут.
Спасибо, что добрались до этого места. Если чтение вам понравилось или показалось полезным, то ставьте лайк и подписывайтесь на наш канал. Это поможет алгоритмам Яндекса показывать вам больше материалов на близкие темы.
