Первое знакомство Германии с Россией в 1486–1493 годах напоминает встречу кота с ежом. Кот никак не мог понять, что за существо скрывается под этими страшными иголками. Еж также был озадачен странным видом кота и на всякий случай стал пыхтеть, раздуваться и сворачиваться в шар. Но в конце концов все обошлось и каждый пошел своей дорогой. Однако с тех пор немцев не покидало ощущение смутной тревоги, вызванной сознанием того, что там, на востоке, между Польшей и пустынями Татарии «кто-то есть». Этот «кто-то» – загадочный «Московит». Его нельзя было безоговорочно причислить ни к одному из знакомых Западу видов правителей. Он был не азиатский деспот, но и не европейский просвещенный монарх; не смердящий варвар, но и не благовоспитанный европеец; не идолопоклонник, но и не католик.
Иван пугал Европу громкими титулами, которые он сам себе присваивал. На Западе всерьез воспринимали эти словесные побрякушки и полагали, что они свидетельствуют о намерении «Московита» завоевать весь мир. В действительности его цели были не вполне ясны даже ему самому. Сложное чувство, соединявшее в себе любопытство и тревогу, заставляло немецких государей внимательнее присматриваться к России. Примечательно, что император Фридрих, а вслед за ним и король Максимилиан направляли в Москву не просто дипломатов, а умных наблюдателей, своего рода «этнографов». В инструкции одному из своих послов в Россию австрийский эрцгерцог Фердинанд Габсбург требовал «тщательно исследовать как содержание их веры, так и обычаи, дабы мы, осведомленные таким образом со всех возможных сторон, могли бы вникнуть в религию и обряды этого народа, какие он имеет обыкновение соблюдать как в делах церковных, так и в светских». Цель этой политической этнографии состояла в том, чтобы понять устройство русского общества. Но русским явно не нравилась роль букашек под увеличительным стеклом. Они ревностно оберегали свою внутреннюю жизнь от чужих глаз. Иван III быстро спровадил из Москвы двух «этнографов» – Николая Поппеля и Михаила Снупса. Насколько известно, ни тот ни другой не оставили письменных воспоминаний о России.
Первым, кто сумел войти в доверие к московитам и ближе присмотреться к их образу жизни, был посол императора Максимилиана к великому князю Василию III Сигизмунд Герберштейн. Он дважды (в 1517 и 1526 годах) был в Москве и прожил здесь довольно долго. Умный и хорошо образованный дипломат сумел снискать симпатии московского государя, который на прощанье подарил ему роскошную боярскую шубу. Сохранился забавный старинный рисунок, на котором худощавый и долговязый барон Герберштейн облачен в огромную, как перина, русскую шубу. Свои впечатления о России Герберштейн изложил в знаменитой книге «Записки о Московии». Это первая и, пожалуй, лучшая книга, написанная иностранцем о допетровской Руси. Она интересна не только своим содержанием, но и тоном повествования. В этом отношении она перекликается с записками о путешествии в Монголию Плано Карпини и Гильома Рубрука. По существу, это встреча двух ищущих друг друга цивилизаций... Герберштейн открыл Россию для Запада. В своей книге он четко вывел два ключевых тезиса:
Отсюда оставался всего шаг до третьего тезиса: - Россия враждебна Европе.
Герберштейн не стал делать этого третьего шага и призывать к крестовому походу против московитов. Возможно, миролюбие барона отчасти объяснялось «политическим заказом», породившим его книгу. Император Максимилиан хотел оправдаться перед Европой (и в первую очередь перед Польшей) за свои оживленные дипломатические контакты с Московией. Поэтому от Герберштейна ждали сдержанности и объективности. Но дело было не только в «политическом заказе». Похоже, что Сигизмунд Герберштейн, как всякий истинный наблюдатель, по-своему полюбил тот народ, изучению которого он посвятил столько времени и сил. Однако многочисленные продолжатели и подражатели Герберштейна не замедлили сделать последний шаг и провозгласить третий тезис. Россия враждебна Европе. Это мнение постепенно стало характерной чертой европейского геополитического менталитета.
Злой Московит Цитируется по: Борисов Н. С. Повседневная жизнь Средневековой Руси накануне конца света.
