Этим летом в Москве открылся один из самых потрясающих мемориальных музеев, поражающий не только тем, что он детально сохранил отделку интерьеров и все предметы на тех места, где они были при жизни Майи Плисецкой, но и тем, что в квартире сохранилась уникальнейшая для жилой архитектуры 1940-х годов планировка – где в центре столовая, имеющая форму октагона.
И со строительства дома я, пожалуй, и начну свой рассказ. Его история начинается в 1933 году, когда Наркомлес поручает архитектору Андрею Бурову построить жилой дом для инженерно-технических работников ведомства в самом центре Москвы на ул. Горького (сегодня ул. Тверская). Буров создает проект здания (чертежи фасадов сегодня хранятся в Музее архитектуры в Москве) и затем осуществляет контроль за постройкой дома в 1933-1936 годах.
Буров приглашается к сотрудничеству известного художника Владимира Фаворского, который украшает фасад здания росписями в технике сграффито и скульптурными рельефами, отсылающими к итальянскому Ренессансу, но на темы, связанные с лесным хозяйством.
Еще во время строительства здания его левый торец оставили глухим, предполагая достройку, однако к началу Великой отечественной войны успели только вырыть котлован, само строительство велось уже после войны в 1946-1950 годах. Эта часть дома строилась по заказу Большого театра для артистов и сотрудников театра. Проектирование и надзор за строительством также были поручены Бурову, и несмотря на то, что эта часть здания меньше и декорирована иначе (барельефами с изображением театральных масок и кулис), все здание целиком выглядит очень гармонично, благодаря тому, что архитектор сохранил трёхчастное горизонтальное деление левого фасада и включил в декоративную программу элементы с карнизами.
Планировка квартир в доме для артистов Большого театра тоже значительно отличалась от планировки в доме Наркомлеса, где служащие получили стандартные двух- и трехкомнатные квартиры. А для артистов были спроектированы более просторные четырех- и пятикомнатные апартаменты нестандартной планировки, где вокруг октагональной столовой располагаются остальные комнаты, а также кухня и санузел.
Именно такую квартиру приобрели в 1963 году Майя Плисецкая и Родион Щедрин и в ней они прожили до 1991 года, а позднее, уже постоянно проживая в Мюнхене, периодически приезжали сюда.
Майе Михайловне и Родиону Константиновичу удалось создать в этой квартире очень лаконичный, но вместе с тем, невероятно теплый, уютный и атмосферный интерьер, украшенный фотографиями хозяев, коврами Фернана Леже, портретами Майи Плисецкой работы известных художников, графическими работами Марка Шагала с трогательными надписями-посвящениями дорогой «Майичке».
Здесь, в этой наполненной светом вечернего солнца спальне на трюмо стоит любимый парфюм Майи Михайловны Bandit и Fracas от Роберта Пиге, а из окна открывается потрясающий вид на Москву и эта атмосфера окутывает тебя, и ты ощущаешь себя уже не просто посетителем музея, а дорогим и желанным гостем.
В столовой в четырех диагональных гранях располагаются стеклянные шкафы, где можно увидеть сервизы, дорогие сердцу статуэтки, фотографии и другие знаковые подарки, в разное время подаренные великой балерине.
Доминируют среди них образы лебедя, как напоминание о партиях Одетты/Одиллии из Лебединого озера, ставших одними из культовых в карьере Плисецкой. Она исполнила балет более 800 раз. Лично для меня ее черный лебедь Одиллия навсегда будет одним из самых любимых образов, завораживающих своим гипнотическим воздействием.
То же можно сказать о ее исполнении балета «Болеро» в хореографии Мориса Бежара. 15 минут в центре на огромном круглом подиуме-столе балерина (или танцовщик) в темноте исполняет свой монолог, который по характеру хореографии очень напоминает ритуальный гипнотический танец, движения повторяются, видоизменяются вслед за музыкой, становясь более динамичными и страстными. Нарастает с крещендо и число исполнителей кордебалета вокруг стола и так пока все не сливается в общем неистовом танце и не обрывается вместе с музыкой Равеля.
Есть мнение, что Бежар был не до конца доволен трактовкой Плисецкой, но лично меня ее энергетика в этом балете, ее чувствование движения, то, как она слышит музыку и воплощает ее в танце поражает до самой глубины души. А ее взгляд, этот неистовый взгляд в самом конце бьет волнами энергии и в этот момент ты уже весь внутри танца, внутри музыки, и кажется уже словно музыка эта идет из самой танцовщицы.
Благодаря Майе Плисецкой я полюбила чувствовать балет, ощущать энергию танцовщика. Плисецкая обладала колоссальной энергией, которой она наполняла каждую исполняемую партию, и я тысячи раз благодарила время, в которое она жила. Время, когда уже были распространены видеокамеры, позволившие нам сегодня снова и снова наслаждаться ее перфекционистским исполнением. Все эти мысли вызывает единственная фотография Майи в балете «Болеро», которую можно увидеть в гардеробной справа от столовой.
Здесь также экспонируются ее уже ставшие легендарными платья от Пьера Кардена. Она была его музой, он – ее любимым дизайнером, который не только создавал костюмы к ее балетам (костюм к балету «Анна Каренина» тоже представлен в экспозиции), но и фактически стал автором ее повседневного стиля.
В платьях, выставленных в гардеробной, она не раз появлялась на светских мероприятиях. На дорожных сундуках потрясающие туфли от Баленсианги, на шкафах ассиметричные шляпки, тоже от Кардена. А в шкафах устроены витрины, посвященные еще нескольким балетам, среди которых «Больная роза» Ролана Пети, и легендарная «Кармен-сюита».
Балет «Кармен-сюита» создан в 1967 году специально для Майи Плисецкой кубинским балетмейстером Альберто Алонсо на музыку оперы Бизе «Кармен», которую оркестровал Родион Щедрин. Собственно, Плисецкой и принадлежала идея балета, так как она всю жизнь мечтала станцевать Кармен. А стоило ей увидеть кубинский балет и хореографию Алонсо, угловатую, резкую, страстную, как сама испанская натура, она сразу поняла, что именно эта хореография идеально выражает образ и пластику Кармен, какой она ее представляла.
В этой квартире начинал сочиняться балет, Алонсо делился идеями либретто, Щедрин продумывал оркестровку. Здесь же, прямо на кухне, с кусочком курочки во рту, как пишет в своих мемуарах Плисецкая, она репетировала «пунктирную» хореографию Алонсо.
Несмотря на все споры и сложности, разгоревшиеся после премьеры, балет стал одной из лучших партий в карьере Плисецкой. Великая Майя в нем сияет всеми гранями своего таланта. И здесь, наверное, даже ярче проявился ее исполнительский перфекционизм, благодаря которому в балете продумано каждое па, чтобы оно идеально ложилось на музыку, каждая статичная поза, чтобы она была идеальной в композиционном плане, словно это не балет, а произведение изобразительного искусства.
Есть в балете один фантастический момент, когда Кармен выходит смотреть танец Тореадора и садится на табурет в позу, представляющую собой идеальный треугольник, где прямая нога становится продолжением спины и составляет одну грань треугольника, вторую же можно провести через голову, эффектно положенную на руку, опирающуюся локтем на колено стоящей на пуанте ноги. Один только этот момент доставляет мне неописуемое удовольствие при просмотре. В этой позе сосредоточилась и ее энергия, и напряжение, и снова то, доступное только Плисецкой, гипнотическое воздействие на зрителя, взглядом прочерчивающего этот идеальный треугольник.
В квартире можно увидеть кабинет Родиона Щедрина, где экспонируются его личные вещи, предметы, связанные с его композиторской деятельностью (концертный фрак, очки, партитура в опере «Мертвые души» и т.д.), а также ряд фотографий с 80-летнего юбилея Майи Михайловны.
Союз Майи Плисецкой и Родиона Щедрина, величайшей балерины и гениального композитора – колоссальнейшее явление мировой культуры и один из тех невероятных даров, которые временами преподносит этому миру Вселенная, Судьба, Бог, если хотите. Ее полвека на сцене сияют ярче многих вех, в том числе благодаря Родиону Щедрину.
Майя была звездой в полном смысле этого слова, но во время посещения ее музея-квартиры я ощутила ее уже не мистическим, окутанным легендами образом, а живым человеком. Это было странно и восхитительно чувствовать себя в гостях и кажется вот сейчас ты закончишь с любопытством рассматривать эту великолепную, полную художественных сокровищ квартиру и Майя Михайловна пригласит к столу на чашечку чая или кофе с вкусняшками и дальше вечер наполнится интереснейшей беседой об искусстве, о танце, о жизни, о том, что еще интересно было бы создать. И в чем самое волшебство, в этой квартире ты не ощущаешь навсегда ушедшего времени, здесь, как в записях балетов с Плисецкой, время остановилось, и Майя продолжает жить. И я хочу пожелать музею сохранить эту атмосферу на долгие-долгие годы.
Мои благодарности сотрудникам Бахрушинского музея, и, конечно, самые низкие поклоны и сердечные благодарности Родиону Константиновичу за этот бесценный дар всем поклонникам таланта легендарной балерины.
Еще по теме балета:
