Лето 1978 года. Глухая ночь окутала московский Донской монастырь, лишь луна освещает купола. Внезапно тишину разрывает крик. Две престарелые монастырские сторожихи, перекрестившись, выбегают на двор и видят у крыльца церкви человека, корчащегося от боли.
“Ангел небесный упал! Чудо!” – шепчет одна из бабушек, глядя на распростёртого незнакомца.
Но в ту же секунду подбежавший монастырский сторож хмуро усмехается: “Не бывает ангелов на верёвке, матушки… В милицию звонить надо!”.
Так закончилась первая – неудачная – операция новой банды охотников за церковными ценностями.
Приехавшие милиционеры выяснили, что упавший с купола “ангел” оказался Игорем Лапшиным, профессиональным альпинистом. Лапшин уверял, будто пробрался в обитель из благочестия – хотел ночью тайно поставить свечку перед иконой святого Иоанна Воина.
Однако в эту легенду не поверили и возбудили дело о покушении на кражу церковной реликвии. Тем не менее, наказания вор-”альпинист” избежал: у него была припасена медицинская справка о психическом заболевании, благодаря которой суд отправил его не в тюрьму, а на принудительное лечение в психиатрическую лечебницу.
Так банда “чёрных антикваров” совершила своё первое, хоть и неудачное “боевое крещение”. Целью Лапшина в ту ночь была ценнейшая старинная икона Иоанна Воина в золотом окладе – но верёвка подвела, и вор сорвался вниз, сломав ключицу. После этого случая преступники сделали вывод: орудовать в Москве слишком рискованно – и перенесли свою деятельность в провинцию.
Генеральский сынок на кривой дорожке
Главаря банды милиция тогда ещё не знала, но личность его позже поразила даже опытных сыщиков. Организатором группы оказался Анатолий Петрович Дейнеховский – сын прославленного советского генерала артиллерии Петра Ипполитовича Дейнеховского.
Генерал Дейнеховский-старший был участником Великой Отечественной войны, командовал артиллерией Войска Польского и пользовался большим уважением в стране. Семья жила в престижном “генеральском” доме на Кутузовском проспекте в Москве, ни в чём не нуждаясь.
Молодому Анатолию с детства были открыты все двери: блестящее юридическое образование, работа в секретном ведомстве – казалось, его ждала успешная карьера на военном или правовом поприще.
Однако “генеральский сынок” пошёл по иному пути. Как вспоминали современники, такие дети элиты были настоящей советской “номенклатурой” – им с молоком матери прививалось ощущение безнаказанности.
Анатолий не захотел строить карьеру в рамках системы и ещё в молодости скатился к мошенничеству. Первые преступные деньги Дейнеховский начал зарабатывать возле столичного магазина “Весна” на Мичуринском проспекте.
Там, у дефицитного отдела ковров, он разыгрывал целый спектакль: в паре с сообщником подыскивал доверчивых провинциалов – обычно из республик Кавказа или Средней Азии – желающих купить дефицитные ковры. Подручный подводил “клиента”, а Анатолий входил в роль заведующего складом, набрасывал на плечи синий халат и вежливо, интеллигентно объяснял, что ковры есть, но получить их сложно.
Когда же жертва почти умоляла о помощи, Дейнеховский снисходительно “соглашался” и нехотя брал переданный ему конверт с крупной суммой – после чего растворялся в ближнем переулке с деньгами. Никто из потерпевших не мог поверить, что этот обходительный молодой человек в форме работника склада их попросту обманул на тысячи рублей.
Конечно, рано или поздно подобные аферы могли закончиться арестом, но Анатолий Дейнеховский был хитёр. Ещё в те годы он обзавёлся фальшивой справкой из института имени Сербского о диагнозе “вялотекущая шизофрения”, купленной у коррумпированного психиатра.
Эта “индульгенция” позволяла ему не слишком опасаться милиции: в случае чего он мог притвориться невменяемым, чтобы избежать тюрьмы. Деньги от ковровых махинаций текли рекой, и Дейнеховский ни в чём себе не отказывал.
Говорят, он пристрастился к богемной жизни: стал завсегдатаем спектаклей в Большом театре, а особенно полюбил проводить вечера в ресторане “Хрустальный” на Кутузовском проспекте.
Именно в ресторане “Хрустальный” судьба и толкнула его на новую стезю. Среди посетителей заведения было много столичных скупщиков антиквариата – людей, промышлявших торговлей старинными ценностями, и порой нелегальными.
Прислушиваясь к разговорам за соседними столиками, Анатолий понял, что старинные иконы и церковная утварь ценятся куда выше ковров на чёрном рынке. К тому же спрос на русскую старину за рубежом был огромным – коллекционеры на Западе готовы были платить капиталы за выведение контрабандой редких реликвий.
Так у Дейнеховского родился дерзкий план: создать собственную банду похитителей икон, чтобы наживаться на ограблении храмов.
Банда “чёрных антикваров”
Заручившись поддержкой пары постоянных собутыльников из “Хрустального”, Дейнеховский вскоре подобрал для новой группы несколько участников “со знанием дела”. В банду вошли люди не из подворотни – молодежь из интеллигентной среды.
Андрей Зиновкин – молодой инженер, выпускник Бауманского училища и сын известного академика (одного из соратников академика Игоря Курчатова). За технический ум Зиновкина в банде прозвали “Профессором”. Именно он изготовил для банды уникальный инструмент – нечто среднее между домкратом и огромными ножницами, – с помощью которого можно было легко и почти бесшумно взламывать металлические решётки на окнах церквей.
Вторым доверенным лицом стал уже знакомый нам Игорь Лапшин – талантливый альпинист без громкой родословной, зато с идеальными навыками для ночных “вылазок”. По отвесной стене Лапшин карабкался как паук – без страховки и шума.
Впоследствии к ядру группы примкнули и другие: помимо “Профессора” Зиновкина и Лапшина, в команду входили, Александр Займовский (ещё один сын научной элиты) и рядовые уголовники: Андрея Сорокин и Гурам Чхаидзе, отвечавшие за черновую работу.
Преступная деятельность банды стартовала в конце 1970-х. После провала Лапшина в Донском монастыре Дейнеховский строго наказал подельникам не рисковать понапрасну и не “светиться” больше в Москве. Вместо этого банда переключилась на провинциальные церкви, предпочитая небольшие населённые пункты, где храмы охранялись не очень строго.
Дейнеховский планировал операции как военную кампанию. Прежде чем ограбить церковь, преступники выезжали на разведку под видом геологов или рыбаков. Днём они мирно расхаживали вокруг храма с удочками либо с картами геологической съёмки, присматриваясь, где находятся сигнализация и замки, изучая расписание сторожей, оценивали ценность местных икон.
Продумав всё до мелочей, группа выбирала безлунную ночь для вылазки. С собой брали заранее припасённые инструменты – фомки, пилы, фонари, перчатки – стараясь закупать их на месте, в сельском магазине, чтобы не вызвать подозрений в Москве.
Ворвавшись в храм, иконники (так их называли и сами преступники, и оперативники) действовали быстро и чисто. С помощью “домкрата” Зиновкина банда бесшумно отжимала решётки на окнах или ломала старые замки, проникая внутрь.
За считанные минуты выносили всё ценное: древние иконы в окладах, серебряные кресты, позолоченную церковную утварь. Даже вскрывали ящик для пожертвований прихожан и выгребали мелочь – хоть там чаще оказывались копейки, на бутылку вина хватало.
Сразу после ограбления преступники мчались прочь. Инструменты, использованные при краже, непременно уничтожались или выбрасывались, чтобы не оставить улик.
У банды была и особая хитрость по сокрытию награбленного. Украденные иконы не везли прямо в город – слишком рискованно, могли быть засады. Вместо этого их отвозили на несколько километров в сторону от ограбленной деревни, бережно заворачивали в клеёнку и зарывали в лесу.
Спустя месяц, когда волнения утихали и опасность схватки миновала, тайник откапывали и контрабанду спокойно перевозили в Москву. Такой метод позволял сбить со следа даже самых упорных оперативников.
Главарь банды – Анатолий Дейнеховский – лично на дела ездил редко. Чаще действовали его “бойцы”, а он оставался мозговым центром и куратором операций. Сидя дома над ворохом географических карт и путеводителей, Дейнеховский вымерял оптимальные маршруты отхода и связи между городами, планируя целые гастрольные туры по центральной России.
Позже у него дома найдут кипы карт с пометками и расчётами. Каждую операцию он продумывал досконально, как военную спецоперацию – с его опытом работы в спецслужбах это не удивительно. Он также взял на себя самую прибыльную часть дела – сбыть краденые иконы.
Среди клиентов Дейнеховского были известные коллекционеры, художники, музыканты и даже высокопоставленные чиновники. В Советском Союзе конца 70-х существовал подпольный рынок антиквариата, где за старинные иконы платили огромные деньги.
Некоторые ценители из номенклатуры, несмотря на показной атеизм, охотно покупали редкие православные святыни, чтобы украсить свои личные собрания. Так что товары Дейнеховского были весьма востребованы.
За период с 1978 по 1981 год банда Дейнеховского совершила, по разным оценкам, около трёх десятков краж из церквей в различных регионах. “Гастроли” охватили Московскую область, Ярославскую, Владимирскую, Костромскую, Рязанскую, Тульскую области, а также Горьковскую (Нижегородскую) область.
В прессе позже банду назовут “самой дерзкой шайкой расхитителей икон” в истории СССР, а её дело – первым официально признанным случаем организованной преступности в стране. Действительно, такое широкомасштабное ограбление церквей раньше просто не укладывалось в голове: советская пропаганда внушала, что ни мафии, ни тем более краж храмовых ценностей в стране быть не может.
Милиция долгое время буквально разводила руками. Банда действовала очень конспиративно – свидетелей не оставалось, улик тоже. Если кто-то из участников случайно и попадался, на выручку сразу приходила справка о невменяемости, которой Дейнеховский заблаговременно снабдил каждого подельника.
Так было, например, с Лапшиным – его объявили душевнобольным, и он избежал наказания. Похожие уловки позволяли отмазать и других. Воровское сообщество, кстати, презирало “клюквенников” (воров церковного) за святотатство, но и правоохранителям они долго оставались не по зубам.
Окрылённый безнаказанностью, Анатолий Дейнеховский и вовсе потерял страх. Обзаведясь связями на “верхах” и почувствовав вкус азарта, он начал открыто насмехаться над сыщиками. В бандитской среде Дейнеховского уважительно прозвали “Петрович” (по отчеству) – и этот Петрович считал себя неуловимым.
По воспоминаниям оперативников, к началу 80-х криминал превратился для него в своеобразный спорт, в интеллектуальную игру с органами правопорядка. Главному “клюквеннику” СССР льстило, что он обводит вокруг пальца сам МУР.
Этот звонок стал последней каплей. В Москве прознали, что по церквям бесчинствует особенно дерзкая банда “чёрных антикваров”, и поимка святотатцев превратилась для милиции в дело чести. К раскрытию подключились лучшие силы уголовного розыска.
В начале 1980-х при МУРе был создан специальный “антикварный” отдел, задачей которого стала борьба с кражами предметов искусства. Руководитель группы, подполковник милиции Константин Савинков, разослал по регионам ориентировки и поднял все свои связи, пытаясь выйти на след “клюквенников”.
Был сформирован межобластной штаб расследования: десятки опытных следователей и оперов из Москвы и затронутых областей объединились в следственно-оперативную бригаду МВД СССР под началом полковника Валерия Николаева.
Официально возбудили уголовное дело № 364, впоследствии ставшее самым объёмным “антикварным делом” в истории советского сыска.
Операция “Клюква”: поимка неуловимых
Непосредственный успех оперативникам принёс случай. Ночью 29 октября 1981 года на одной из московских улиц милицейский патруль обратил внимание на подозрительные “Жигули” без номеров. Машину остановили для проверки документов, но водитель занервничал, что лишь усилило подозрения.
В итоге стражи порядка заглянули в салон и багажник – и ахнули: внутри лежали отмычки, лом-”фомка”, ножовка по металлу, связки церковных икон и массивный старинный серебряный крест. Задержанных – ими оказались уже известные нам Андрей Сорокин и Гурам Чхаидзе – доставили в ближайшее (108-е) отделение милиции.
Информация о таком улове мгновенно дошла до антикварного отдела МУРа: фамилия Чхаидзе как раз фигурировала в их ориентировке, поэтому оперативники из группы Савинкова прибыли на допрос уже через полчаса.
Вскоре выяснилось, что одна из обнаруженных икон – образ Богоматери “Всех скорбящих Радость” XVIII века в драгоценном окладе работы фирмы Хлебникова – была буквально на днях похищена из Казанской церкви села Румянцево Горьковской области.
Это сразу связало задержанных с той самой межобластной серией краж. На первом же плотном допросе Андрей Сорокин не выдержал натиска и сознался во всём. Он подробно рассказал, что их группа профессионально ворует церковные ценности уже около трёх лет по тщательно разработанному плану.
Назвал и остальных ключевых участников шайки: главаря Анатолия Дейнеховского (кличка “Петрович”), техника Андрея Зиновкина (“Профессор”) и Александра Займовского. Теперь у следствия были конкретные имена и факты, а значит – все основания брать бандитов.
Почувствовав серьёзную угрозу, милиция действовала стремительно. Почти одновременно были проведены первые аресты и обыски по известным адресам. На основании показаний Сорокина взяли Андрея Зиновкина и Александра Займовского – оба тоже оказались не сумасшедшими фанатиками, а вполне вменяемыми, интеллигентного вида молодыми людьми, которые при выяснении обстоятельств начали давать признательные показания.
Наконец, самое опасное – захват главаря. Оперативники МУРа окружили многоквартирный дом Дейнеховского. Был поздний вечер. Есть версия, что Петрович собирался бежать, почуяв неладное – когда у его подъезда заметили суету незнакомых людей, он решил выйти из квартиры.
Пока милиционеры обсуждали, на каком этаже лучше устроить засаду, Дейнеховский внезапно вышел из подъезда и быстрым шагом направился к станции метро.
К счастью, кто-то из группы успел его опознать и дать сигнал – через минуту на улице уже повалились втроём, скручивая сопротивляющегося “крестного отца” иконников. Так Анатолий Дейнеховский был наконец задержан и доставлен в отделение.
Следствие, суд и роковая развязка
“Разговорить” хитроумного Петровича оказалось задачей не менее сложной, чем схватить его. На первых допросах Дейнеховский вёл себя уверенно и нагло отрицал вину, всем своим видом изображая непонимание и даже некую “неадекватность”.
Попытался разыграть старую карту – косил под психически больного, надеясь снова уйти от ответственности в больницу, откуда, вероятно, планировал бежать. Но на этот раз фокус не прошёл: следователи уже начали уголовные дела против врачей, торговавших липовыми справками о шизофрении.
В отношении самого Дейнеховского имелось достаточно улик и показаний подельников, чтобы отправить его под суд. К тому же по настоянию главы следственной бригады полковника Николаева провели независимую судебно-психиатрическую экспертизу всех фигурантов.
Ее вывод был однозначен: все полностью вменяемы. Узнав, что больше не сумеет прикрыться справкой, Петрович приуныл. После экспертизы он постепенно начал “колоться”, демонстрируя на допросах удивительную память на детали ограблений.
Тем временем следователи подняли весь архив вещественных доказательств. К тому моменту специальный кабинет для хранений улик был забит доверху иконами, окладами, крестами, церковными книгами и прочими ценностями, изъятыми у банды.
Оперативникам важно было закрепить каждый эпизод – привязать Дейнеховского и его соратников к десяткам конкретных краж. Тут в ход пошли очные ставки, опознания свидетелей из числа сторожей и священников, выезды на места преступлений. Сами преступники долго держались, но профессионализм следственной группы взял верх.
Любопытный эпизод случился во время одного такого выезда. Зимой 1982 года, в самый разгар следствия, опергруппа повезла Дейнеховского в дальнюю глубинку Ярославской области – село Закобякино, где банда тоже успела отметиться. Мороз стоял страшный, под сорок градусов.
По заснеженным дорогам милиционеры вместе с арестованным добрались к ночи в обледенелую церковь, где должны были провести следственный эксперимент. Продрогли насквозь, но дело сделали – Петрович нехотя показал, как взламывал дверь и куда припрятал похищенное.
Возвращаясь, группа зашла погреться в местный сельский клуб, где их пригласил к себе участковый. “Заходите, хлопцы, на рюмку чая, а то окоченели совсем!” – радушно предложил деревенский страж порядка, хитро подмигнув остальным.
На столе, помимо чая, появились и стопки с водкой, от которой мгновенно отогрелись замерзшие пальцы, и горячая картошка с тушеным мясом прямо из чугунка, и солёные огурчики, и квашеная капуста – словом, весь хлебосольный русский набор. Участковый без разбора налил выпить всем – и оперативникам, и даже поднадзорным арестантам в наручниках. Выпили раз, другой…
Петрович оттаял душой, расслабился и неожиданно решил признаться во всём. Вот так – водка и гостеприимство деревенского служаки сделали то, чего не могли добиться бесконечные протоколы и допросы. После этого случая Дейнеховский уже без утайки помогал документировать эпизоды преступлений.
В итоге дело № 364 о банде Дейнеховского ушло в суд с блестяще собранной доказательной базой. По материалам следствия группе вменялось около 30 краж из храмов с общей стоимостью похищенного свыше 117 тысяч рублей – колоссальная сумма по тем временам.
Самое главное достижение правоохранителей состояло даже не в том, что все члены банды получили заслуженные сроки (суд приговорил каждого к нескольким годам лишения свободы), а в том, что бесценные иконы не успели покинуть страну и были возвращены в родные церкви, откуда их похитили.
Ни одна реликвия не ушла на западные аукционы – культурное наследие спасли от расхищения.
После оглашения приговора, перед отправкой в исправительную колонию, Анатолий Дейнеховский произнёс на прощание: “Больше не буду… Хватит с меня” – пообещал, что завязывает с криминалом. Однако жизнь показала обратное. Когда основатель банды “чёрных антикваров” вышел на свободу, он не удержался от старых привычек.
Буквально через несколько месяцев Петровича снова задержали за кражу – на этот раз обычного имущества, не икон. Видимо, азарт преступной охоты оказался для него сильнее страха. Новый тюремный срок бывший “иконник” уже не смог пережить: Дейнеховский умер в тюремном госпитале, не дожив до старости.
Его легендарный отец, генерал Пётр Ипполитович, пережил непутёвого сына почти на двадцать лет…
Так завершилась эта невероятная история. Судьба главного “клюквенника” СССР по-своему трагична: обладая незаурядным умом и навыками оперативника, Анатолий Дейнеховский предпочёл использовать свои таланты для преступной игры с законом – и в итоге проиграл.
Зато десятки похищенных святых икон вернулись на свои места, в алтарях и иконостасах. Можно сказать, эта банда расхитителей храмов была обречена прогневать и людей, и небеса.
Недаром первая же кража обернулась для них падением с монастырского купола – словно сама Богородица не позволила украсть святой образ.
