В одну из теплых весенних ночей мы с объектом моего воздыхания беседовали не помню о чем, я снова ляпнула что-то некстати, а он мне в ответ – «как мыско ты узлишь». Мыско узлишь = узко мыслишь. Казалось бы, всего лишь забавный результат секундной дислексии, но на создание данной статьи вдохновить меня сумел.
Я сразу вспомнила знаменитое маяковское «инцидент исперчен», потянувшее за собой цепочку размышлений о словах, которые появились не под влиянием многовековой историей русского языка, а благодаря тяге писателей к игре со словообразованием.
Одно из таких слов – «стушеваться», что значит «незаметно исчезнуть», было введено в обиход титаном русской литературы – Федором Достоевским, как и слово «лимонничать», означающее «любезничать». А такие слова как «беспристрастность», «благодарность» и «гласность» мы знаем благодаря Василию Тредиаковскому.
Прославленный футурист Игорь Северянин дал имя бесталанным людям – «бездари», а его коллега по перу Велимир Хлебников выдумал слово «изнеможденный».
Набоков и его нашумевшая «Лолита» подарили миру «нимфетку», обозначающую сексуально притягательную девочку-подростка.
Выдумке же уже упомянутого Владимира Маяковского отечественная поэзия обязана такими оборотами как «сердцелюдый», «голоштанный», «задолицая» и «быкоморда», которые, к счастью или сожалению, в русском языке не прижились, но зато его же «испавлиниться» употребляется и в наши дни.
Быть может, и «мыско узлить» обретет такой же вес, как «инцидент исперчен»?
