В среде историков, конечно, знают и о других, но перефразировав слова Ильича, можно сказать, что мало их – этих историков, – слишком далеки они от народа. Поэтому некоторые даже о хеттах не знают: сама встречала и не раз!
Что уж говорить о государстве Эбла, «всплывшем на поверхность» только во второй половине ХХ века, и перевернувшем представление о древневосточных государствах?
О существовании Эблы было известно и раньше из документов соседних государств, но найти ее не получалось.
Когда же удалось определить местонахождение древнего и загадочного города-государства, глазам археологов и историков предстало нечто.
Это было не золото и не драгоценные камни, хотя в Эбле и этого хватало: это был царский архив, содержащий десятки тысяч текстов! Сам город сгорел, но клинописи на глиняных табличках пожар был не страшен. Расшифровка тестов (и не только она) показала следующее.
Добравшись до территории нынешней Сирии, они где-то в 3500 году до н. э. основали Эблу. Т. е. это произошло примерно за тысячу лет до того, как древние египтяне построят пирамиду Хуфу/Хеопса!
Дела потихоньку шли в гору, чему способствовало выгодное географическое положение на перекрестке торговых путей и деловая хватка самих эблаитов.
Однако потребовалась почти тысяча лет, чтобы в городе появился царский дворец и зиккурат в месопотамском стиле. Иным государствам этого срока хватает, чтобы исчезнуть без следа, а эти только во вкус вошли.
Политика Эблы стала намного эффективнее и агрессивнее, начались войны, которые неизменно заканчивались к пользе Эблы.
Примерно к тому же времени и относится царский архив, который рассказал, что на пике могущества в Эбле жило около 60 тысяч человек, а на подвластных землях – около четверти миллиона, что по тем временам более чем впечатляет.
Эбла не была типичной деспотией Востока/Храмовым царством с культом царя, фараона или еще какого-то президента-падишаха. Титул не передавался по наследству.
Чтобы стать царем, нужно было, что называется, выслужиться на меньших должностях.
И даже царь должен был соотносить свои решения с мнением эблаитского «сената», состоявшего из наиболее уважаемых (или богатых) старейшин.
В окружении стран, представлявших собой типичные Храмовые царства, это выглядело очень необычно!
Премьер-министр, к слову, получал должность тоже не за род, а за знания.
Одним словом, этакий гибрид Греции и Рима, только семитский и невероятно древний.
Образованию эблаиты вообще уделяли большое внимание, штампуя управленцев со знанием дела. У них были школы, и архивы содержат массу текстов, связанных с этой сферой, хотя большая их часть – это различная бухгалтерия, договора.
Вести дела эблаиты умели. Они собирали сводки со всех сторон известного им света, чтобы знать, где будет спрос на тот или иной товар.
Сами они тоже не только торговлей занимались, но и земледелием, благо на этих землях росло очень многое.
Процветали и ремесла: эблаиты обрабатывали металл и ткали ткани.
Важно отметить, что на содержание армии эблаиты предпочитали денег не тратить, и собирали её только из наемников, когда возникала потребность.
Все это сделало Эблу если и не равной Египту и Аккаду, то уж точно наиболее значимым государством между ними.
О том, насколько высоко ставили Эблу аккадские цари, можно понять из аккадских же текстов, которые называли эту страну никем не завоеванной с начала времен.
Увы, ничто не вечно под луной, а боги, как говорили древние, завистливы. Эблаитский кусок оказался слишком лакомым.
Первым на него позарился аккадский царь Саргон Великий, который взял доселе непобедимую Эблу.
На этот раз армия из наемников не оправдала надежд, а коренное население привыкло заниматься чем угодно, только не войной.
И если Саргон оказался не только Великим, но и в чем-то великодушным, и, наложив дань, оставил Эблу, хоть и потрепанной, но живой, то его внук оказался натурой крут и сжег город, история которого насчитывала более тысячелетия.
Случилось это примерно в XXIII в. до н. э. – то есть примерно за тысячу лет до Ахиллеса и Гектора и аккурат тогда, когда с уже упомянутой пирамиды Хеопса только-только подарочную упаковку сняли.
Однако эблаиты хоть и не были великими воинами, но и отсутствием воли к жизни не страдали. Вскоре Эбла возродилась. Правда, былого величия достичь уже не удалось, и город был зависим от шумеров.
Но и это полусчастье продлилось недолго: неизвестно, чем именно так насолила Эбла соседям, но ее снова сожгли, только на этот раз уже не семитоязычные акккадцы, а загадочные хурриты – родственники не менее загадочных урартов.
После этого можно говорить об окончательном упадке города-государства, поскольку теперь эти земли заселяют пришлые семиты-амореи. Только теперь это уже семиты не восточные, как аккадцы, а западные – как евреи или финикийцы.
Говорят, новая кровь способна вдохнуть новые силы. Как показал опыт Эблы, переливанием крови труп не оживишь.
Еще лет через 300–400 в столицу некогда великого государства нанесли визит уже индоевропейцы-хетты, и с той поры на месте развитого города с дворцом, прекрасными зданиями, учебными заведениями, архивами и бесчислеными культовыми сооружениями (как-никак 500 богов нужно было где-то чтить!) возникали только жалкие деревни.